Почему в мире так устроено, что человек меняется лишь
от страданий, боли, потерь..
А как замечательно бы было, если бы можно
было меняться от радостных событий,
счастливых встреч и моментов, любви..
...Она шла по заснеженному парку, сгибаясь под тяжестью сумок и мыслей.
«Так, сыну – английский помочь, доче новое платье дошить к утру... А этому. Ох. Опять кормить, а вдруг опять еще чего захочет. Дети уже большие, косятся, когда он тащит меня в спальню прямо при них... Да и мне, после всех дел, уже и сил нет и на это еще…
Господи, скорей бы на пенсию… Там бы дома успевала больше... И он бы уж не просил ничего.. Домино ему тогда куплю..»
Она запнулась о большой комок грязного снега, успев разглядеть почти все соле-бензиновые разводы на нем. «Ага, прям радуга, блин!». Чуть не выронила сумку из левой руки. Автоматом подумала – «И за что только эти дворники деньги получают, знали бы как их трудно делать.. и считать потом..». Голова закружилась, в глазах радужные круги. – «О… Доработалась, подруга. Упаду и некому скорую выз...»
- Добрый вечер! – влетело в уши. Голова с трудом (почти со скрипом повернулась). Рядом стоял.. не дед мороз, не бомж, .. а что-то среднее. Опершись на лопату. Вдали темнела тачка. Но.. глаза.. глаза почему-то она сразу заметила.. «Ну да, женщина все замечает» - промелькнуло у нее. А вслух со страхом (вокруг никого как назло, мало ли..):
- Что надо? («убирайся» и готовое привычное мужское ругательство почему-то застряло между горлом и сердцем, кольнуло).
- Ну что вы, посмотрите, какой закат сегодня! – ярко блеснули глаза бомж-мороза - «Вот же, автоматом приклеилось».
Голова – теперь уж точно со скрипом, «ох, давно не была на массаже..» повернулась вверх. И опять. Кольнуло – в сердце. И сверкнуло – в глазах. И привычно вылетевшая мысль: «Очки темные надо с собой, уже вон какое...», - где-то застряла.
... Она не заметила, как сумки вывалились из рук, и картофелины весело покатились, перемежаясь с апельсинами..
... Она не заметила, сколько прошло времени. Просто стояла (даже не пришло в голову, почему не упала, почему стою, голова кружится, все плывет.) «И почему .. откуда этот свет..»
«…Откуда столько света... Почему глаза у этого ...бомж-мороза... такие... в них отражается не только весь парк, солнышко, закат, а много больше...» - где же она видела такие глаза…
Он стоял рядом, просто улыбаясь...
- А вы, оказывается, с собой солнышки носите! - указывая варежкой на веселые апельсины, оранжево оттеняющие картофелины на чистом белом снегу, сверкающем яркими звездочками…
Они молча вместе собирали все в сумку. Наклоняясь, она не чувствовала такой привычной (!) повседневно-послеработной усталости, почему-то спина и шея легко поворачивались в нужные стороны. И свет… Отовсюду сверкало и светило. Бока апельсинов, снежинки, даже картофельные бока блестели светлыми пятнышками. И еще – было и больно и приятно случайно повернув глаза к солнцу, ловить яркие лучи, проникающие... наверное, прямо до сердца. Хотя она забыла уже, где у нее оно, но просто понимала, - туда, наверное…
В его глаза она боялась смотреть. Почему-то ослепляло, сильнее чем от солнышка. Может, просто близко... или он такое положение выбрал – что у него «так» отражалось. Но это были обрывки мыслей, мельком скользившие, как яркие вспышки снежинок вокруг.
- Спасибо!
…Куда он пропал... не заметила... может, просто слишком ярко вспыхнуло заходящее солнышко, обдав весь парк розово-зелено-голубо-фиолетовым цветом... «Как радуга!..» - уже тихо пришла мысль, откуда-то из сердца, теплая, и ласковая, какой-то забытый трепет прошел по всему телу, от макушки до пят, и назад, вверх...
...Почему-то в голове было пусто-пусто... Светло и радостно. А может и не в голове...
Ключ сам вставился в дверь подъезда, она не заметила ни обычной тяжести сумок, когда доставала ключ, обычно тут приходилось чуть не зубами держать вторую сумку (прижать грудью к стене не всегда получалось, можно же раздавить продукты..)
- Здрасссте, теть Машшш!
Соседка отшатнулась, прислонившись к стене…
- Здравствуйте, Вера Сергеевна. Что это с вами?
«Ладно, некогда»… Влетела в лифт, и он взлетел тоже... «Как на самолете в детстве» - успела подумать...
- Мама, хочешь есть!? – в коридор выскочили с загадочными улыбками дети.
«Нет, что это!.. Не пойму... Ведь солнышко уже село, сама видела...» Первый раз сегодня, за много лет, после детства, идя домой, проводила его глазами до последнего лучика. И глаза не болели, и не хотелось темных очков, а просто было тепло... и легко... «Откуда этот свет!?»
Пахло свежежареной картошкой (и что с ними случилось, макарон-бомж-пакеты вроде еще не кончились..) и «…запах похож, когда собирали апельсины... может от них...» - мелькнуло…
«Да, что это, правда, со мной...» В глазах ее детей были солнышки. Такие же как апельсины на снегу. Такие же как лучики, которые она провожала... Такие же как у него... но она уже совсем не помнила его, того, кто помог собрать рассыпавшиеся продукты... Такие же как искорки снежинок…
Душ, халат, салат. Все привычным автоматом, но... Как-то совсем по-другому, легко как-то... Как когда-то, не могла вспомнить. «Так, котлеты, порумяней, он же их любит...»
- Привет, Верунчик!
«Господи, цветы... Откуда, ведь еще только 20-е февраля, до марта еще..»
- Знаешь, шел по улице, и вижу, девчонка замерзла совсем, и никто не покупает. Последние у нее.. Сама еле одета, юбка короткая... – тут он привычно запнулся, ожидая…
Но у нее не появилось привычной реакции «Только б тебе на юбки...» Она просто улыбнулась. Лучиком. Она не поняла, но даже видела, как он сверкнул из ее улыбки.
- Как приятно, ты … такой … сегодня! – «…чмок…» Дети стояли рядом, радостные и... светящиеся...
- У нас где-то были свечи! – Катя убежала из кухни и вернулась, радостно прижимая к себе блестящую пачку. Новогодние блестки перемигивались с искорками ее глаз..
- Папа, достань, пожалуйста, подсвечник – вон там, на полке..
…
- Мама, я немного с Мишей погуляю... – прижимая одной рукой мобильник к уху, другой застегивая шубку… «Милая доча, как же она выросла за последний год…»
- Мама – я сделал все, немного поиграю! - это из комнаты сына. И музыка какая-то легкая оттуда, не гремит по ушам... Она совсем забыла, что собиралась ему помогать...
Какой-то туман, светлый и теплый... Облако света окутало ее. Может, не ее, может просто вокруг сердца.. Снаружи не было видно – она взглянула на руки – нет, все нормально. Не бзик. А все равно – облако света...
Он сидел в кресле, на кухне, выключив телевизор. Просто сидел и улыбался, прикрыв глаза... «Спит – что ли?»
Она подошла, неслышно, легко, присела на ручку кресла. Коснувшись его легким движением, погладив уже седеющую макушку... Такую знакомую и теплую..
Он открыл глаза.
Она обняла его осторожно, ласково за шею, и вдруг… «Но что же это? Господи!..» Облако света теперь окутывало их обоих. Она не знала, видит ли он, и спрашивать не хотелось. Он просто улыбался, а в глазах играли лучики. Может, от свечей, но почему они тогда такие яркие?
- Пойдем, я … так… соскучилась… – легкая волна подняла их обоих. «Он не заметил, не спросил... А может, просто все так и надо...»
Последняя мысль перед очередной вспышкой света в их спальне: «Господи, откуда и тут этот свет...»
И засыпая, она вспомнила. «Откуда этот свет», где она видела его. Давно-давно, в детстве, они играли во дворе с мальчиком. Он был такой рыжий, многие его дразнили, но не она.
Она ласково «про себя» называла его «апельсинка». А в его глазах – больших, ярких, блестящих – всегда почему-то отражалось солнышко. Может он просто «место такое выбирал», но тогда она не задумывалась. Ей было просто светло и радостно играть рядом с ним.
«Может быть, все вот так просто и надо?!.»
Дата написания эссе - 21.02.2005