*** 

Перебирая струны своей грусти, Она шла, ведомая тропинкой, туда, где солнечная радость разливается по ветвям деревьев...

- Подойди ко мне-е-е… - послышался тихий шепот, как шелест листьев...

Она не обратила внимания. Ступая дальше, лишь споткнулась о скользкие горбинки корней, выглядывавшие из-под протоптанной тропинки, и ветер дунул сильнее, словно прибив Её к дереву. На рвущемся ветру, прислонившись спиной к толстому стволу с грубой корой, Она почувствовала тепло, окутывавшее как ребенка...

 - Оставь, девочка, всю свою грусть зде-е-есь... – вновь раздался шелест слов...

Оглянувшись по сторонам, в поисках девочки, с которой кто-то перешептывался,  Она обняла могучее дерево. Ветер толкнул в спину, и хлынули слезы... Река мыслей и чувств пробивалась из глубины и вытекала слезинками...

И вновь дерево сделало вдох порывом ветра.

            - Зачем ты держала этот источник в тайне? Если бы ты могла увидеть эту красоту! ...Как прекрасны капельки радуги на твоих щеках! Теперь мне известны все твои разноцветные истори-и-и... –  выдохнуло дерево – Ты скрываешь от мира такое великолепие-е-е! Разве могут быть цвета грусти хуже, чем цвета радости? Разве слезы грусти менее прекрасны, чем слезы радости? Разве одни цвета радуги лучше других? Разве роса может быть лучше или хуже капелек дождя? Сама жизнь течет этой рекой! И ты не сможешь ни удержать, ни утаить ее.

            Само небо, казалось живет Ее жизнью, роняя слезинки вокруг.  Хлынул дождь. «Какое счастье!» - подумала Она – «Купаться в каплях дождя! Почему я любила купаться в солнце больше, чем в дожде?»

            Сливаясь с деревом, врастая его корнями в землю, выпрямляясь с могучим стволом, распахиваясь его ветвями и воспаряя с птицами, Она чувствовала себя единой с деревом, лесом, землей, птицами, небом... Жила их жизнью – единой цельной органичной жизнью, с единым ритмом дыхания, движения, пульсации, соития, волнения, течения времени...

Многовековая мудрость поднималась из глубин естества. Все казалось таким известным о жизни, что овеяло запахом старости... Она ощутила себя старым дубом, за столетия повидавшим, но всё ещё живущим... И они поделились друг с другом своими историями – как с самими собой.

Дуб показал Ей свои раны от нескольких войн, застывшие карманами в коре - теперь они стали домами для множества маленьких беззащитных обитателей леса, проживавших свои собственные истории. Муравьи были заняты приготовлением животворящего эликсира из скопившейся влаги. Гусеница трудилась над своим превращением в бабочку – усилиями собственного тельца, взбиралась по ниточке, опутываясь, срываясь вниз, вновь срываясь и вновь стремясь к цели, которой нет, но есть стремление, продиктованное внутренним знанием. Ей так захотелось помочь этой маленькой. Но была ли нужна Ее помощь? У гусеницы ведь даже нет сомнений в том, что она рождена стать бабочкой...

- Посмотри-и-и! Посмотри наверх-х-х. – прошелестел дуб.

Он хотел показать ей свои молоденькие листочки! Хвастун. Старый дуб. Она взглянула и удивилась – как у такого старого дерева могут быть самые маленькие, почти не оформившиеся листочки?! Все деревья в весеннем лесу уже давно одеты в богатые зеленые кроны...

            - Каким бы древним я ни был, я все равно цвету каждую весну-у-у – шепнуло дерево, и его шепот пригнул траву - Я молодой и цветущий! И я же - желудь, выросший на другом дубе. Когда-то я был желудем, из которого пророс настырным молодым побегом. Не мало воды утекло с тех пор, как я стал старым дубом, но не больше, чем я по- прежнему все тот же желудь или молодое цветущее деревце. Каждую весну я являю это миру. Разве у тебя есть сомнения, что я молодое цветущее дерево? И разве ты сомневаешься, что я стар и мудр как сама жизнь в этом лесу?

            Этот шепот ветерком разнесся по лесу, щекоча траву. Солнце выглянуло из-за облаков и просачиваясь сквозь макушки деревьев, играло с капельками утихшего дождя. Вбирая   в себя лесную свежесть и ароматы, обновленные дождем, Oна наполнялась спокойной уверенностью леса.

            Она молчала и слушала. Дышала и чувствовала легкую пульсацию. Она пропускала через себя течение жизни как сама земля. Ее сердце стучало в ритм с самой жизнью.  Она была единым организмом с Землей. Она слушала... И слышала себя.